Лихая сказка и ее загадочный автор
Текст: Юрий Нечипоренко
Иллюстрация Николая Кочергина с сайта az.lib.ru
В день юбилея Петра Ершова ГодЛитературы.РФ совместно с социальной сетью читателей LiveLib объявляет конкурс.
Сын полицейского пристава, друг Козьмы Пруткова и тесть Дмитрия Менделеева. Проведший первую молодость в кругу блестящих столичных интеллектуалов, но всю оставшуюся жизнь — в медвежьих углах Сибири. Добавьте к тому же благословение Пушкина и поношение Белинского – и перед вами возникнет портрет человека, занимающего уникальное место в русской литературе и культуре вообще: задорный Ерш Ершович, который один знает, где зарыто сокровище, но тратит время свое на славную драку с карасем в каком-то безвестном пруду. Только это портрет не Ерша Ершовича, а самого его создателя – Петра Павловича Ершова, «автора одного произведения», знаменитого «Конька-Горбунка». Трудно найти другое известное произведение, которое бы вызывало столько споров, начиная с авторства: да мог ли девятнадцатилетний студент написать такое? Уж не Пушкин ли сам, опасаясь, что в сочинении, подписанным его настоящим именем, будут с удесятеренным рвением искать политическую крамолу (или, по другой версии, желая скрыть доходы), решил спрятаться под именем безвестного студента? Часть именитых пушкинистов придерживается этой экстравагантной версии — и приводят весьма весомые аргументы (здесь).
Против нее, однако, свидетельствует тот факт, что сам профессор Пётр Плетнев с кафедры Петербургского университета прочитал главу «Конька-Горбунка» и потом представил студентам автора – их сокурсника. Учитель царских детей, ставший ректором университета, – не тот человек, что станет поддерживать мистификации…
Да и не одного произведения! Перу Петра Павловича Ершова (1815–1869) принадлежит немало вещей разного рода – и проза, и драма, и стихи (см. здесь и здесь)… Будучи требовательным к себе, он мало публиковался, да и что это за публикации: после нескольких лет учебы в Санкт-Петербурге всю оставшуюся жизнь прожил в Тобольске, откуда до литературной столицы не докричишься. Служил преподавателем гимназии, и в числе учеников его оказался Дмитрий Менделеев, который попросил руки падчерицы Ершова. Сам же Дмитрий Иванович, будучи уже открывателем великого закона, пристраивал в печать в столице последние прижизненные издания «Конька-Горбунка». Так удивительно связаны в русской культуре химия и литература, чудо и наука, связаны они через судьбы создателей и открывателей: словно Конек-горбунок тестя помог зятю открыть чудесный закон… (А если еще вспомнить, что дочь Менделеева вышла замуж за лучшего поэта нового, XX века…)
Давайте же всмотримся в «Конька-Горбунка» чуть пристальнее: что вызывает в нем такие споры, почему для одних он – настольная книга с раннего детства, для других – подделка, имитация народной культуры? Первое, что бросается в глаза – то качество автора, которое лучше всего охарактеризовать как «лихость».
Русская литература первой половины ХIХ века – дело почти исключительно столичное да дворянское, мы знаем ее по поэтам и писателям пушкинского круга, и вот в этот аристократический по сути круг входит одаренный юноша из провинции, из служивых захудалых дворян, – в общем, иного происхождения и воспитания, чем блестящие столичные интеллектуалы. «Конек» явно вдохновлен сказками Пушкина, которые только что вышли из печати и совсем недавно – из-под пера поэта. Нам сейчас трудно представить то колоссальное значение, которое имели они для читателей того времени. И вот один из таких читателей настолько вдохновился, что написал свою сказку, принес ее на суд поэта и получил одобрение – горячее, хотя и несколько двусмысленное: «Этот Ершов владеет русским стихом, точно своим крепостным мужиком». Но другой дошедший до нас отзыв Пушкина о сказке Ершова уже однозначно восхищенный: «Теперь этот род сочинений можно мне и оставить». Правда, Пушкин все-таки, на наше счастье, «этот род сочинений» не совсем оставил, написав несколько стихотворных сказок.
Конечно, сказки Пушкина — это нечто совсем иное, чем сказка Ершова. У Пушкина – поэтический гений в высшем своем проявлении, где все безукоризненно с точки зрения самого тонкого вкуса. Здесь нет перепалок мужика с царем, здесь герой не хватает суженую свою за косу:
Вот царевна заиграла
И столь сладко припевала,
Что Иванушке опять
Захотелося поспать.
“Нет, постой же ты, дрянная! —
Говорит Иван вставая. —
Ты в другоредь не уйдешь
И меня не проведешь”.
Тут в шатер Иван вбегает,
Косу длинную хватает…
Сравним это хотя бы с поведением Гвидона по отношению к Царевне-лебеди… Конечно, и у Пушкина можно увидеть карикатурный образ царя, скажем в «Сказке о Золотом петушке», но царь там гибнет не такой кухонной смертью (выварившись в котле)… Но и неудивительно: «Конек-Горбунок» полон сил столь великих и ехидства столь простодушного, что автору его – юному сибиряку – не удалось создать произведения безукоризненного со всех точек зрения.
Порой пробивается грубость – но она как бы имманентна, органически присуща самому герою, ведь этот лентяй и шутник, любитель поваляться на печи, что ни говори, не очень хорошо воспитан. А почему он вообще назван дураком?
Обратимся к началу. У семьи есть общее дело: надо проведать, кто топчет пшеницу. Худо ли, хорошо, старшие братья хотя бы для виду повиновались отцу. Старший, самый «умный» со страху закопался под сенник, а потом соврал, что ничего не видел, средний «всю ночь ходил дозором у соседки под забором». Однако наш Иван-дурак как будто не понимает, что от него требуется:
Стало в третий раз смеркаться,
Надо младшему сбираться;
Он и усом не ведет,
На печи в углу поёт
Изо всей дурацкой мочи:
“Распрекрасные вы очи!”
…
Подошел к нему отец,
Говорит ему: “Послушай,
Побегай в дозор, Ванюша.
Я куплю тебе лубков,
Дам гороху и бобов”.
Старшим сыновьям таких посулов не полагалось. То есть дурак, пользуясь своей славой непонятливого, получает больше понятливых да умных! Странные, конечно, отношения в семье – словно рыночные… Однако как раз дурак делает дело: он поймал кобылицу и предотвратил дальнейшие потери пшеницы. То есть дурак оказывается честнее умных! Но не бесхитростнее: он не показывает свой улов никому, а рассказывает байку про черта!
Итак, наш Иван-дурак оказался, при всех своих странностях, единственным достойным сыном в семье, да и вообще парнем хоть куда. Дальше братья хотят его обобрать и даже загубить. Хороша семейка… Неудивительно, что тонкости обхождении и дипломатии в сказке не найти. Интрига ее ведет к женитьбе дурака, который по мере совершения подвигов становится все более отесанным. Однако же, хотя он и хочет жениться, но царь-девица… не отвечает его деревенским представлениям о красоте!
“Хм! Так вот та Царь-девица!
Как же в сказках говорится, —
Рассуждает стремянной, —
Что куда красна собой
Царь-девица, так что диво!
Эта вовсе не красива:
И бледна-то, и тонка,
Чай, в обхват-то три вершка;
А ножонка-то, ножонка!
Тьфу ты! словно у цыпленка!
Пусть полюбится кому,
Я и даром не возьму”.
Мать и братец царь-девицы, Месяц и Солнце, которые вообще контролируют всю ситуацию на Земле, предпринимают усилия, чтобы выдать замуж дочку за Ивана-дурака, а не за престарелого царя. Если читать сказку несколько раз, и знать уже, что дело кончится женитьбой, может показаться, что Месяц и Солнце хотели выдать замуж дочку – и искали достойного претендента. Для того и кобылица поля топтала, и Конек-Горбунок колдовал… В общем, Иван-дурак прошел все испытания и стал славным женихом, а потом уже и мужем – царем.
В этой сказке разудалая, сибирская русская сила явлена с такой чистотой и простотой, что отвращает порой любителя тонкости в литературе. Белинского какофония этой сказки отвратила, как и сочинения Казака Луганского (Владимира Даля) – славная компания! «Неистовый Виссарион» писал здесь: «Как бы внимательно ни прислушивались вы к эху русских сказок, как бы тщательно ни подделывались под их тон и лад и как бы звучны ни были ваши стихи, подделка всегда останется подделкою, из-за зипуна всегда будет виднеться ваш фрак.
В вашей сказке будут русские слова, но не будет русского духа, и потому, несмотря на мастерскую отделку и звучность стиха, она нагонит одну скуку и зевоту. … О сказке г. Ершова – нечего и говорить. Она написана очень не дурными стихами, но, по вышеизложенным причинам, не имеет не только никакого художественного достоинства, но даже и достоинства забавного фарса».
Безжалостный приговор! Но несмотря на него, Конек-Горбунок все скачет и скачет, встречая на своем пути все новые поколения читателей и наполняясь все новыми смыслами.
Ссылки по теме:
Культурный центр П.Ершова в Ишиме
Петр Ершов в Российской литературной сети
П.П. Ершов “Конек-Горбунок”, текст сказки на lib.ru
Русская сказка в трёх частях, увиденная глазами трёх художников
Часть вторая: Евгений Чукардин
К 185-летию выхода в свет «Конька-Горбунка» Петра Павловича Ершова на его родине, в Приишимье, опубликовано четвёртое издание легендарной сказки. От всех прочих изданий оно отличается тем, что проиллюстрировано выдающимся ишимским художником-педагогом Евгением Чукардиным.
Много лет хранились в фондах Ишимского музейного комплекса им. П. П. Ершова эти иллюстрации и наконец увидели свет.
П. П. Ершов «Конёк-Горбунок»
Евгений Михайлович Чукардин (1901-1985) — сын иконописца, потомственный художник. На его родине, в Ишиме, особенно гордятся тем, что он первым из ишимцев получил художественное образование. Именно с него началась профессиональная художественная жизнь города. Окончив Омское художественное училище, Евгений вернулся в родной город, основал и много лет руководил первой изостудией Ишима, воспитал сотни учеников. Его любимый жанр — пейзаж и портрет.
художник Е. М. Чукардин
В семье художника высоко ценили книги, Евгений Чукардин с удовольствием читал сказки дочери и внучке. Уже будучи маститым художником, сделал иллюстрации к сказкам «Царевна-лягушка», «По щучьему веленью», к пушкинской «Сказке о царе Салтане». Но, пожалуй, самой любимой книгой в семье Чукардиных был «Конёк-Горбунок».
Её «зачитали до дыр». Художник так глубоко был погружён в ершовский текст, что его иллюстрации оказались психологически и исторически точными и достоверными, они великолепно передали атмосферу произведения. Иллюстрации выполнены карандашом, пером и тушью. Они чёрно-белые и производят на читателя волшебное и таинственное впечатление.
художник Ольга Громова
Однако в этих рисунках есть не только чёрный и белый цвета, но и серебристо-серый, словно бы мерцающий колорит. С помощью игры светотени передан удивительный эффект сияния жар-птицы. Автор предисловия к книге, искусствовед Валерия Лузина, справедливо замечает, что иллюстрации Евгения Чукардина полны добродушного юмора и иронии, в них много динамики, им присуща театральность, постановочность фигур, что отсылает к советскому плакатному искусству и гравюре. Следуя традициям советской школы книжной графики, Евгений Чукардин передаёт интерес к народной жизни, тщательно фиксирует детали крестьянского быта.
Его иллюстрации дают представление о русском костюме средних веков.
художник Ольга Громова
В 1920-е годы Евгений Чукардин с супругой были актёрами ишимского драматического театра. Художник любил театр и в иллюстрациях придавал большое значение композиции мизансцен, расстановке фигур, жестам и мимике героев. В этом сказалось и его профессиональное увлечение портретом. Кстати, женские персонажи на рисунках Евгения Чукардина имеют явное портретное сходство с женой художника.
Ершов, П. П. Конёк-Горбунок : Русская сказка в трёх частях / П. П. Ершов ; худ. Е. М. Чукардин ; предисл. В. М. Лузиной ; коммент. Т. П. Савченковой. — Ишим : Ишимский музейный комплекс им. П. П. Ершова, 2019. — 68 с. : ил.
Иллюстрация к поэме-сказке «Конек-Горбунок» П. Ершова, Фотография, картинки и права управляемого изображения. Рис. FAI-19585
Купить это изображение сейчас…
Выберите лицензию, которая лучше всего соответствует вашим потребностям
| Частное использование/презентация | | 69,99 $ | |
| Информативный сайт | | 99,99 $ | |
| Издательский. Книга внутри | | 149,99 $ | |
| Журнал и информационные бюллетени. Внутреннее использование | | 179,99 $ |
99}”>Рассчитать стоимость другой лицензии
Доступно только для РЕДАКЦИОННОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ
Купи сейчас
Добавить в корзину
ДОСТАВКА: Изображение сжато как JPG
Код изображения:
ФАИ-19585
Фотограф:
Коллекция:
Изображения изобразительного искусства
Пользовательская лицензия:
Управление правами
Наличие высокого разрешения:
До XL
35 МБ
А4+
(3489х 4488 пикселей –
11,6 “х 15” –
300 точек на дюйм)
Релизы: для этого образа нет подписанных релизов.
Доступность: Доступность изображения не может быть гарантирована до момента покупки.
×
Изображение композиции
Вы можете использовать это изображение в течение 30 дней после загрузки (период оценки) только для внутренней проверки и оценки (макетов и композиций), чтобы определить, соответствует ли оно необходимым требованиям для предполагаемого использования. .Это разрешение не позволяет вам каким-либо образом использовать конечные материалы или продукты или предоставлять их третьим лицам для использования или распространения любыми способами. Если по окончании Оценочного периода вы не заключаете договор лицензии на его использование, вы должны прекратить использование изображения и уничтожить/удалить любую его копию.
Прекратить показ этого сообщения
Принимать
Конек-Горбунок – Мулография
Это, должно быть, самый длинный пост, который я когда-либо делал – но уже почти Рождество, и, возможно, вам захочется хорошей истории, чтобы свернуться калачиком.
Недавно я наткнулся на несколько очень интересных иллюстраций того, что выглядело как мул в фантастической обстановке. Я посмотрела и прочитала про «Конька-Горбунка» — 19Русская сказка-поэма Петра Павловича Ершова. Он глубоко укоренен в русском фольклоре и включает образ «златогривого» персонажа (о другом из них читайте в этом посте о Тикбаланге).
Хотя в стихотворении никогда не упоминается волшебный конь Ивана как мул, я считаю это довольно очевидным выводом. Сначала я собирался просто перепечатать это стихотворение здесь, но оно такое длинное, что я подумал, что лучше будет пересказать его прозой, вырезав все части, не имеющие непосредственного отношения к Горбунку (например, расширенную сцену в океане). корт). Это оказалось большей работой, чем я думал.
Если вы предпочитаете оригинал, вы можете прочитать его на английском языке здесь или на русском языке с оригинальными иллюстрациями здесь.
Литография 1868 года
Часть первая: белая кобыла, измена братьев, щедрый царь
Жил-был крестьянин, и было у него трое сыновей: Данила, старший и умнейший; Гаврило, средний ребенок, ни острый, ни тупой; и Иван, который был дурак.
Однажды они обнаружили, что что-то уничтожило их кукурузу за ночь, поэтому трое сыновей один за другим встали на страже, чтобы попытаться поймать преступника. Двое старших мальчиков были слишком напуганы и спрятались в стоге сена, но когда настала очередь Ивана стоять на страже, он увидел прекрасную белую кобылу, топчащую по их полям.
Он подкрался к ней, схватил за хвост и запрыгнул на спину, чтобы преподать ей урок. Кобыла взбрыкивала и прыгала, но не могла освободиться, поэтому, повернув Ивана лицом назад, она повела его на скоростную гонку по долинам и холмам. Она переходила реки, бросалась под низкие ветки и испробовала все свои уловки, чтобы избавиться от этого всадника. Низко прижавшись к ее бедрам, обхватив руками ее хвост, Иван крепко повис, и в конце концов кобыла была вынуждена признать поражение.
«Теперь я в твоем владении», — сказала она ему, останавливаясь. «Найди мне место для отдыха и хорошо обо мне позаботься. В течение трех дней вы должны выпускать меня пастись каждое утро, а затем, наконец, отпустить меня на волю; Если ты сделаешь это, я дам тебе двух красивых коней, красота которых не знает себе равных.
Я дам тебе и третьего: маленькое существо с двумя горбами на спине, ушами в ярд длиной и глазами черными, как уголь. Делайте что хотите с первыми двумя — продайте их, если хотите, — но вы никогда не должны расставаться с маленьким конем, как бы ни была вам отчаянна нужда. Он будет вам верным другом».
Иван приютил кобылу в пустой пастушьей хижине и отправился домой, чтобы рассказать братьям о своих ночных приключениях – с некоторыми приукрашиваниями. Он ни словом не обмолвился ни о кобыле, ни о ее обещании, а вместо этого сказал своим братьям, что столкнулся с дьяволом и ехал верхом на дьявольской спине. Черт наконец-то пообещал целый год следить за законом, лишь бы избавиться от Ивана. При этом его братья и его отец рассмеялись и больше не думали о такой небылице.
Некоторое время спустя Данило наткнулся на отдаленную пастушью хижину и обнаружил внутри трех животных: двух больших черных лошадей с гривами из пряденого золота и маленького зверька ростом едва в двенадцать ладоней, с огромными ушами и двумя горбами на спине.
Он сразу понял, что именно здесь в последнее время так много времени проводил его младший брат, и поспешил домой, чтобы привести второго брата, Гаврилу. Они были поражены двумя красивыми лошадьми и задумали продать их на воскресной ярмарке.
Иван ничего об этом не знал. В ночь перед ярмаркой он, как обычно, отправился к пастушьей избе и, к своему ужасу, обнаружил, что лошади ушли, а внутри остался только Маленький Горбунок.
— Не волнуйся, — сказал Горбатый. «Ваши братья украли лошадей, но я помогу вам. Быстро! Прыгай мне на спину. Я хоть и маленькая, но я ничуть не хуже любой лошади.
Иван так и сделал, держась за эти огромные длинные уши, и Горбунок умчался прочь со скоростью стрелы из своего лука. Прошло совсем немного времени, как они догнали Данило и Гаврилу, которые с удивлением смотрели на младшего брата.
«Тебе не стыдно?» Иван заплакал. «Вы можете быть умнее меня, но я честнее вас».
Его старшие братья повесили головы. — Мы оба виноваты, — сказал Данило.
«Но подумайте вот о чем: мы изо всех сил пытаемся свести концы с концами. Арендная плата всегда просрочена, наш отец стар и болен, и мы подумали, что сможем продать этих двух лошадей на ярмарке и, наконец, разбогатеть. Мы собирались использовать часть денег, чтобы купить тебе подарки.
Иван подумал об этом. — Что ж, — сказал он, — если это так, то, полагаю, вам лучше продать моих двух лошадей. Я пойду с тобой.”
Все трое на разномастных скакунах снова отправились на ярмарку. Это был долгий поход, и погода испортилась, дул такой снег, что братья были вынуждены укрыться в каком-то лесу. Когда они устроились на ночь, Данила заметил в небе яркий свет. Лукаво подмигнув Гаврило, он указал на него и велел Ивану пойти и принести оттуда угольков. Он заявил, что это должен быть огонь, в котором они так нуждаются, так как он забыл свой кремень.
Иван вскочил на Горбунка и умчался в ночь. Вскоре они подошли к тому месту, откуда исходил свет: поле, ярко освещенное, как днем, огнем, горящим без жара и дыма.
— Это перо Жар-птицы, — сказал Горбатый. — Но ради себя не трогай. Это не принесет ничего, кроме горя и несчастья».
Проигнорировав совет коня, Иван бережно завернул перо в тряпку, спрятал под шапку и поскакал обратно к братьям.
«Там ничего не было, — сказал он им, — кроме тлеющего пня. Я дул и дул, пока чуть не потерял сознание, но не смог снова разжечь пламя».
Его братья рассмеялись и больше не думали об этом.
Зимняя буря улеглась за одну ночь, и на следующий день трое братьев смогли продолжить свой путь. Как и ожидалось, лошади Ивана произвели настоящий фурор среди торговцев и покупателей на ярмарке — да такой, что мэр сам прискакал посмотреть, что происходит.
«Дивен Божий мир», — выдохнул он, поглаживая бороду и с благоговением глядя на величественных животных перед ним. Затем, очнувшись, он тотчас же отдал приказ, чтобы этих лошадей нельзя было продавать без разрешения и спешно доставить во дворец. Он рассказал царю о большой толпе, которую он видел на конной ярмарке, и о двух лошадях, которых они окружили.
Царь, не теряя времени, позвал свою карету и поспешил вниз, чтобы лично увидеть эти чудеса.
Иван и его братья были только рады продать царю, и назвали свою цену десять шапок, полных серебра. Царь тотчас же привел лошадей, прибавив к условленной цене на прибавку пять рублей, и велел увести конюхов. У лошадей, однако, были другие идеи. Опрокинули конюхов, порвали уздечки и побежали обратно к Ивану.
Царь вернулся и сказал Ивану, что сделает его конюхом, если Иван согласится сопровождать лошадей в дворцовые конюшни, так как было очевидно, что никто другой не может с ними справиться. Эта идея очень понравилась Ивану, и он тотчас же согласился, при условии, что царь пообещал никогда не обращаться с ним дурно. Потом он насвистывал песенку и шел по улицам, а два больших коня и Маленький Горбунок танцевали позади него.
Что же касается его братьев, то они прикарманили серебро, купили себе новых лошадей и поскакали домой, чтобы поделиться заработком с отцом. Они поженились и зажили счастливой, богатой жизнью навеки и всегда отзывались об Иване с похвалой.
Фрагмент обложки книги четвертого издания, 1980 г.
Часть вторая: ревнивый камергер, Жар-птица и дочь луны
Иван жил как барин в царском дворце. Он был дружен с камергером, но дружба камергера была фальшивая: это он был начальником конницы до того, как Ивана назначили, и он поклялся себе, что увидит, как этого пахаря выгонят вон.
Он внимательно следил за Иваном и понял, что Иван никогда не кормил и не ухаживал за этими златогривыми конями, а ясли их всегда были полны, и когда их выставляли напоказ перед царем, они всегда блестели здоровьем, идеально причесанные, с заплетенными гривами и хвостами. Камергер убедился, что Иван злой колдун, и однажды вечером спрятался под сеном в конюшне, чтобы посмотреть, как это делается.
В полночь дверь со скрипом отворилась, и камергер, затаив дыхание, смотрел, как Иван вошел в конюшню. Он снял шапку и вытащил из-под нее носовой платок, которым тряс, пока перо внутри не запылало.
Поставив свет на ближайшую кормушку, Иван начал чистить лошадей. Во время работы он пел, заплетая эти длинные гривы, а затем наполнял каждое корыто кристально чистой водой и насыпал в кормушки несколько ложек кукурузы. Сделав дело, он вернул перо на место под шапку, растянулся на соломе рядом с лошадьми и заснул крепким сном.
Когда рассвело, Камергер выполз из своего укрытия и, увидев, что Иван все еще крепко спит, украл перо из-под шапки мальчика и как можно быстрее сбежал с ним.
Царь пришел в ярость, когда узнал, что Иван держит в секрете от него перо Жар-птицы. Камергер, как злопамятный человек, тоже солгал и сказал, что слыхали, как Иван хвастался, что умеет саму Жар-птицу звать в царские покои. Взяв перо, царь положил его в запертый ящик и призвал Ивана.
Потребовалось некоторое время, чтобы разбудить Ивана, и он не замечал, в какой беде он оказался, пока Царь не достал перо Жар-птицы и не потребовал объяснений. Иван упал на пол и взмолился о пощаде.
— Так как ты только раз согрешил, то я прощу тебя, — сказал царь, — но только если ты призовешь ко мне Жар-птицу, как ты утверждаешь, что умеешь.
Иван попытался возразить, объяснив, что никогда такого не говорил и не может, но Царь опять рассердился и отослал его. Иван убежал обратно в конюшню, где сидел на сене и плакал.
Вскоре появился Горбунок. Он был рад видеть Ивана, но быстро почувствовал, что что-то не так, и повесил в сторону свои большие длинные уши.
«Что случилось?» Горбатый заплакал. “Ты болен? Что заставило вас так грустить? Скажи мне, и я исправлю это для тебя». Рыдая, Иван поцеловал своего верного друга в уши и рассказал ему о случившемся. Маленький Горбун глубокомысленно кивнул. «Воистину, — сказал он, — ваше несчастье велико. Я предупреждал тебя не трогать перо, и теперь ты видишь, что я не лгал. Я помогу вам, конечно, потому что решение простое. Ступай к царю и скажи ему, что тебе надо два корыта полных хлеба лучшего и вина из-за моря привезти, а мы на рассвете уедем».
Усвоив урок, у Ивана не было причин сомневаться в указаниях Маленького Горбунка, и поэтому он немедленно сделал то, что ему было сказано.
Царь выполнил любопытную просьбу своего Конюшего, и на рассвете следующего дня они с Горбуном вышли из дворца, засунув в мешок вино и зерно. Они ехали семь дней и на восьмой наткнулись на зеленый лес.
– Здесь есть поляна, – сказал Горбунок, – на которой стоит серебристая горка. Каждое утро из ручья туда приходят напиться Жар-птицы, там-то мы и будем их ловить.
Они проскользнули сквозь деревья и вскоре вышли на обещанную поляну. Холм возвышался так высоко, что Иван не мог видеть его вершины, и солнечный свет, отражаясь от его склонов, сиял ярко, как маяк. Не долго думая, Маленький Горбунок начал восхождение галопом.
Они прошли пару миль, прежде чем Горбатый остановился и сказал: «Темнеет. Смешайте столько вина и зерна, чтобы заполнить одно корыто, а затем спрячьтесь под другим. Не издавайте ни звука и не засыпайте! На рассвете прилетят Жар-птицы. Вы должны поймать одного, пока они кормятся, и крепко держать его. Тогда позови меня».
Иван ждал всю ночь, пока совершенно неожиданно воздух не осветила стая жар-птиц, которые спустились на его пропитанное вином зерно и стали его жадно пожирать.
Иван подкрался ближе, схватил ближайшую птицу за хвост и закричал на появившегося в мгновение ока Горбунка.
— Быстрее, — сказал Горбатый, — клади птицу в мешок и прыгай.
Бежали всю дорогу до дворца, и Иван, не переводя духа, накинул мешок на спину и поспешил в царские палаты. Там он закрыл все двери и зашторил все окна, прежде чем показать пойманную птицу, к радости царя.
Во дворце на время восстановился мир. Царь был очень доволен Иваном, но гофмейстер кипел ревнивой яростью. Три недели спустя он над головой кухонного слуги рассказывал о прочитанной им фантастической истории, в которой прекрасная дева, дочь луны и сестра солнца, жила в одиночестве в далеком океане. Она плыла на золотой лодке от берега к берегу, играя на цитре с серебряными струнами, известной как гусли. Камергер тотчас же побежал рассказывать царю услышанную сказку.
«Ваш конный мастер, — сказал он, — утверждал, что знает эту девушку, и хвастался, что сумел поймать и ее. Он поклялся твоей королевской головой.
В очередной раз Ивана вызвали в царские палаты. Иван еще раз попытался возразить — он бы никогда не сказал таких вещей, ему приятно, разве что во сне, — но царь рассердился и сказал ему, что если он не вернется с девицей в три недели, то он Иван пронзен.
Иван побежал туда, где лежал его Горбунок, а Горбун по-прежнему утешал его и просил рассказать.
«Воистину, твое несчастье велико, — сказал Горбатый. «Я предупреждал тебя не трогать перо, и ты продолжаешь расплачиваться за это. Но вот что мы будем делать. Проси у царя два больших сукна, шатер из золотой парчи, набор золотой посуды и набор сладостей».
На рассвете следующего дня, сложив все снаряжение в мешок, Иван и Горбунок вышли из дворца. Они ехали семь дней и на восьмой увидели океан далеко впереди.
– Деву на этом берегу можно встретить, – сказал Горбатый, – только два раза в год. Вы должны разбить палатку на песке, расстелить в ней ткань и положить сладости и тарелки поверх ткани. Спрячьтесь за палаткой и не издавайте ни звука.
Она войдет в палатку, и вы должны позволить ей есть и пить, как ей заблагорассудится. Потом, как только услышишь, как она играет на гуслях, схвати ее, держи крепко и позови меня. Не засыпай.”
Иван сделал, как ему сказали. В полдень увидели золотую лодку девы и тихонько приплыли к берегу. Она не была, подумал Иван, такой хорошенькой, как он ожидал. Он подождал, пока она войдет в палатку, и через некоторое время услышал, как она играет. Она пела так сладко, что, прежде чем он это понял, голова его поникла, глаза закрылись, и он погрузился в мирный сон.
Он проснулся через несколько часов, спустя много времени после захода солнца. Маленький Горбунок встал рядом с ним и сильно пнул его.
«Спи!» — воскликнул Горбатый. “Спать! Тебя посадят на кол, а не меня!» Иван плакал в гриву своего коня и умолял помочь. В конце концов, Горбатый немного смягчился и добавил: «Ну, может быть, еще не все потеряно. Она вернется завтра на рассвете. У вас есть шанс попробовать еще раз — на этот раз не потерпите неудачу».
Как и сказал Горбатый, девица вернулась на следующий день и вошла обратно в шатер. На этот раз, когда она заиграла и Иван почувствовал, как усыпляет веки, он вскочил на ноги и бросился ее хватать. Вскочив на Горбунка, они поскакали обратно во дворец и представили ее царю.
Царь мгновенно опьянел. Он лирически восхвалял ее красоту и свою любовь к ней и объявил, что женится на ней завтра же; но девица отвернулась с отвращением.
— Если ты действительно меня любишь, — сказала она, когда он опустился перед ней на колени, — тогда через три дня ты должен принести мне мое кольцо, которое лежит на дне океана. Только тогда мы сможем пожениться». Ивана, жертву собственного успеха, снова призвали выполнить задание. Перед тем, как он ушел, девица позвала его и сказала: «По пути передай привет моей матери и спроси ее, почему она прячет свои лучи в эти три ночи; и спроси моего брата, почему он прячет свое лицо в облаке в течение этих трех дней. Не забудьте сделать это».
Иван доковылял до сенника и сел перед Горбуном, который спросил его, в чем дело.
– Мне надо вернуться к океану, – жалобно сказал Иван, – найти кольцо; и я должен отправиться в небо, чтобы поговорить с Луной и Солнцем».
— О, это несложная задача, — заверил его Горбунок. — Мы уезжаем завтра рано утром.
Литография 1870 года
Часть третья: Чудовищный кит, Луна и свадьба
Горбунок и Иван летели над землей, когда на следующий день взошло солнце. Они преодолели 20 000 лье за один день, и когда они приблизились к океанскому берегу, Горбатый замедлил шаг и сказал: «Мы скоро встретим Чудовищного Кита, который пролежал здесь десять лет, размышляя, как ему заслужить прощение. Обещай ему, что дашь ему это прощение, если он тебя попросит.
Они поскакали через океан и вскоре нашли кита, жалко лежащего на поверхности воды. Его проткнули кольями и дырами, лес на хвосте и деревня на спине. Крестьяне водили плугами по его губам, дети играли у него на глазах, а девицы собирали грибы из его пасти.
— Дай бог, — вздохнул кит, закатывая глаза, глядя, как над головой пролетают Горбун и Иван. “Куда ты идешь?”
— Мы идем на Восток, к Солнцу, — ответил Горбатый.
Тут кит немного оживился. «Могу ли я смиренно попросить вас, — сказал он, — когда вы достигнете владений Солнца, спросить его, как долго я должен терпеть этот позор и почему? Сделай мне одолжение, и однажды я буду служить тебе».
«Да, да! Конечно!” — закричал Иван и одним прыжком понес его через океан на дальний берег Горбунок.
Они бежали и бежали, преодолевая огромные расстояния, и в конце концов пришли к месту, где земля встречается с небом. Они взбирались все выше и выше, оставляя землю позади мягкого голубого неба, и вскоре увидели сияющую башню. Горбунок указал на него одним ухом и сказал Ивану, что это девичье жилище; каждую ночь Солнце спало там, и каждый день Луна отдыхала.
Иван спешился, когда они подошли к воротам, и, войдя внутрь, обнаружил Луну, расслабляющуюся внутри.
Он сердечно поприветствовал ее и, обменявшись любезностями, передал ей послание ее дочери.
«Что!» — воскликнула Луна. — Ты тот, кто украл нашу принцессу? Как она? Она в безопасности?
— Да, это был я, — сказал Иван, — а то я бы голову потерял. Она здорова, хотя кожа да кости; но, несомненно, станет лучше, как только она выйдет замуж за царя».
«Вот злодей! Почему, ему восемьдесят, и он хочет жениться на нашей принцессе? Я этого не допущу». Луна сидела и варилась, нахмурив брови, потом вспомнила вопрос Ивана. «Когда мы обнаружили, что она потерялась, — объяснила она, — мы с Солнцем так горевали, что забыли светить».
— Спасибо, — сказал Иван. “Я скажу ей. О, прежде чем я уйду. Есть кит, которого мы встретили, пересекая океан. Я пообещал ему, что попрошу Солнце объяснить его наказание и рассказать ему, как он может освободиться».
«Он проглотил тридцать кораблей, — ответила Луна, — и поэтому наказан за свой проступок. Если он отпустит их, Солнце заберет его боль».
Иван еще раз поблагодарил ее, но прежде чем он ушел, Луна позвала его и сказала: «Скажи моей дочери, чтобы она не боялась. Она никогда не выйдет замуж за этого старого царя, а вместо этого выйдет замуж за молодого и красивого человека».
Обратно за океан бежали Горбунок и Иван. Когда они снова наткнулись на чудовищного кита, кит позвал их, чтобы спросить, что они обнаружили; но Горбатый попросил его подождать и вышел на деревенской площади. Здесь он велел жителям деревни уходить как можно быстрее, потому что кита вот-вот должны были освободить. Они бегали в тревоге, собирая свои мирские пожитки, и к полудню место опустело. Тогда Горбатый поскакал обратно к голове кита и рассказал ему, что сказала Луна, прежде чем одним прыжком прыгнуть на противоположный берег.
Кит начал поворачиваться, колья ломались, дома падали с его огромной спины, и выплюнул тридцать кораблей, которые он проглотил. Когда флот уплыл, Кит повернулся к Ивану и Горбатому и спросил их, что он может сделать для них взамен.
— Не могли бы вы, — спросил Иван, — принести девичье кольцо со дна океана?
«Конечно, для таких хороших друзей, как вы». Кит нырнул. Его не было очень долго, и, как стемнело, Иван начал отчаиваться; но, наконец, вода зарябила, и кит снова всплыл. Он поставил перед ними сундук с драгоценностями и пообещал, что всегда прислушается к зову Ивана, если он когда-нибудь снова понадобится.
«Я не могу его поднять», — крикнул Иван своему верному коню, когда кит исчез из виду. Он тянул и тянул огромный сундук, но не мог сдвинуть его ни на дюйм. — Он должен весить сто тонн.
Горбунок ничего не сказал, но одним быстрым пинком надел коробку себе на шею. Иван взобрался сзади, и вместе они помчались обратно во дворец. Они прибыли как раз вовремя, и царь, взяв кольцо из сундука, поспешил подарить его девице.
— Это хорошо, — сказала она, — но я все равно не могу выйти за тебя замуж. Ты слишком стар и сед, а я слишком молод; если мы поженимся, над тобой все будут смеяться».
Царь просил и угождал, но девица не передумала. В конце концов, она сказала ему: «Если бы ты смог вернуть свою молодость, я бы с радостью вышла за тебя замуж». Царь, отчаянно пытаясь угодить, спросил, как это можно сделать, и девица продолжила: «На следующее утро поставь на лужайке три котла. Под ними должны быть зажжены два огня: один должен быть наполнен водой, другой – молоком. Сварите их обоих. Третью необходимо до краев наполнить холодной водой. если ты хочешь снова стать молодым и красивым, ты должен раздеться и нырнуть в молоко; затем в кипящую воду; а потом, наконец, на холод».
Царь нетерпеливо подозвал к себе Ивана и рассказал ему о плане. Он сказал, что работа Ивана будет состоять в том, чтобы сначала проверить котлы; и Иван, который, может быть, был дураком, все же мог видеть безумие этого плана и пытался убедить царя, что он будет сварен заживо этой уловкой. Царь рассердился и сказал Ивану, что если он не сделает так, как ему велено, то вместо этого Ивана повесят, вытащат и четвертуют.
Обратно пошел Иван в сенную лавку, чтобы найти своего ушастого друга. — Ах, — сказал Горбатый, — ваши несчастья — это цена за то, что вы проигнорировали мое предупреждение, когда мы нашли перо. Но я помогу тебе. Когда завтра выйдете на лужайку, попросите царя, чтобы меня привели к вам, чтобы вы могли со мной проститься. Я окуну свой нос в каждый котел, трижды свистну, и вы должны затем быстро нырнуть в молоко, а затем в воду, как вам было сказано.
На следующее утро Иван стоял голый и несчастный на дворцовой лужайке. Царь и девица стояли бок о бок и смотрели, девица вежливо закрыла лицо.
«Пожалуйста, ваше величество, — сказал он, — позвольте привести сюда моего коня-горбунка, чтобы я мог проститься с ним, прежде чем я приму это испытание, потому что я сомневаюсь, что переживу его».
Царь с радостью согласился, и вскоре появился Горбунок, ведомый конюхом. Он мотнул хвостом из стороны в сторону, опустил нос по очереди в каждый котел, два раза фыркнул на Ивана, потом начал свистеть.
Когда закончился третий свисток, Иван глубоко вздохнул и прыгнул в первый котел. Он всплыл, нырнул во второй, снова всплыл и нырнул в третий.
Наконец он вышел и начал вытираться. Он был красив теперь несравненно – никакие слова не могли его описать. Девица выглянула из-за своего покрывала, и Царь быстро стал раздеваться. Он бросился вперед, нырнул в первый котел и тут же был сварен.
Девушка сняла покрывало и обратилась к толпе. «Смотрите, — воскликнула она, — царь умер. Ты возьмешь меня на его место? Говорить! Если так, то признай господином моего мужа — Ивана».
Толпа выкрикнула свое согласие, и двоих увезли в часовню, где они поженились. Они пировали всю ночь, сопровождаемые смехом и музыкой, и жили долго и счастливо.
Камергер, который был нечестивым человеком, был, тем не менее, помилован и позволил удалиться в скромный дом в сельской местности; ибо без его вмешательства никогда бы не встретились Иван и девица.
А что Горбунчик? Ну, истории не говорят нам; но можно предположить, что верная тварь осталась рядом с Иваном, и так как череда несчастий Ивана, казалось, наконец подошла к концу, то и его ушастый спутник смог, наконец, заслуженно отдохнуть.